Далее разговор о польском священнике-гее Кшиштофе Харамса (Krzysztof Charamsa), профессора Папского Григорианского Университета в Риме, работавшего в Конгрегации Ватикана и преподающего теологию, который за своё признание и свою ориентацию был изгнан со всех постов в Ватикане. Он собирается написать книгу и рассказать всю правду о Ватикане. Энглиш говорит, что, в принципе, ни для кого не секрет, что в Ватикане процветает гомосексуализм, и что даже он не раз получал аморальные предложения: "Какой-нибудь священник подходит, смотрит на меня и спрашивает: "Ну что?", а я такой: "Не-не-не-не-не!!!" (смеются)

В Ватикане в данный момент разворачивается настоящая борьба между Папой и его противниками. Папа хочет объявить 2016 год Годом Милосердия, говоря, что "Бог прощает ВСЕГДА!", на что его противники с ужасом отвечают, что тем самым Папа просто сделает католическую церковь лишней, они придерживаются девиза "Бог не прощает НИЧЕГО!" Иначе люди начнут впадать в  грехи, зная, что в итоге им будет всё прощено. Расцветёт гомосексуализм, измены в браках, перестанут крестить детей и т.д. На что Папа отвечает, что мы должны, наконец-то, начать следовать словам Иисуса из Назарета, так как за последние две тысячи лет мы мало чему, им сказанному, следовали. И попадёт ли человек в рай или нет - решать не католической церкви, а самому Богу.

Худой, грустный, обращённый в себя и депрессивный (потому что его очень волновали проблемы латино-американского простого народа и несправедливость по отношению к нему) аргентинский священник буквально за один день (в день его выбора Папой), в возрасте 76-и лет,  превратился в улыбчивого и уверенного в себе Папу Римского. Его коллеги недоумевали, куда же он на протяжении 20-и лет прятал свою улыбку)))...но! Иногда, когда Папа не находится где-то на публике, из него вновь "вылезает" тот старый священник - грустный, депрессивный и с плохим настроением.

Вот один из таких моментов:  папская столовая - самый худший ресторан в городе, по словам господина Энглиша. Он знает много разных дешёвых забегаловок, но папская столовая - вне конкуренции)))...там подают  колбаски, немного старого салата, раз в неделю курочка гриль, и в остальное время - кусочки холодного куриного мяса. Самое лучшее, что там есть - моцарелла с помидорами, которая исчезает за минуту и не наполняется вновь. То есть, когда туда приходит Папа, почти всё уже съедено, остаётся немного сыра и салата. Папа берёт хлеб, кладёт на него салат, сверху сыр, идёт к микроволновке, швыряет туда тарелку, с грохотом хлопает дверцу, и в то время, пока тарелка там крутится, он делает нечто интересное: встаёт лицом к залу, окидывает всех своим взглядом, особенно тех, кто его не любит (и он точно знает, кто это), смотрит на каждого из них и говорит: "Вам меня не унизить!" (смеются)

Разговор с Моникой Холмайер. Рассказывает о своём нелёгком детстве дочери видного политика, подвергавшегося за свои взгляды травле и гонениям со стороны левых партий и их СМИ. Доходило до того, что их, детей, возили в школу только в бронированном автомобиле и круглосточно охраняли всю семью. Из-за всех этих страхов и сложной обстановки Моника в 10-11 лет  впала в тяжёлую депрессию, лечилась на протяжении 2-3 лет. Далее много и подробно говорят о страхах, как с ними справляться. Дэвид очень внимательно её слушает и со всем соглашается.

Маркус: Дэвид сидит рядом со мной и кивает  всё это время.

Дэвид: да...со мной тоже такое случилось два года назад, длилось 2-3 месяца. Слава богу, это было время, когда мне не нужно было работать. Было три месяца отпуска. Но они мне реально понадобились. Внутреннее беспокойство, почти паника, частично ночью, лёжа в кровати... И чем спокойнее (тише) было вокруг меня, тем было хуже. Как будто лезешь на стенку, внутри себя...очень странное состояние... я начал жить осознаннее - стал осознаннее дышать, осознаннее ходить, все действия производил  с определённым спокойствием и  вдумчивостью. И особенно в стрессовых ситуациях быть особенно внимательным, чтобы не впасть в этот стресс и  не поддаться страху. Потому что самое ужасное - это поддаться страху перед страхом. Вот тут тебя может закрутить водоворот и затащить на самое дно - а мне туда не хотелось. Мне повезло, что у меня было время поразмышлять над этим, но это было очень неприятно. Я тогда подумал - никогда больше такое! И потом старался в ситуациях, где замечал, что вот сейчас что-то начнётся, вспоминал осознанно, насколько это ужасно, когда носишь это внутри себя, и потом - уфффффф (выдыхает), спокойствие, и без разницы, что там происходит, здоровье - самое важное. 

Маркус (к маме): очень интересный момент. Вы знали, что Ваш сын...?

Дэвид: я тебе тогда рассказывал, помнишь? (смеются)

Дав: да, мы вместе тогда решили, что ты  берёшь трёхмесяный перерыв.

Дэвид: знаешь, такой момент...ты уже взрослый мужчина, 32 года, и не особо хочется о таких ситуациях говорить с мамой...

Дав: ...однако он это сделал

Дэвид: ...типа: "Мама, у меня ночные страхи в постели" (смеются). Это больное место, в котором не хочется признаваться, но об этом нужно говорить, иначе...

Маркус: давай конкретизируем. Мы сейчас говорим о панических атаках? Или о чём мы говорим?

Дэвид: у меня была реально паника. Причём, без всяких причин. Не потому, что что-то случилось, а...

Маркус: просто лёжа ночью в кровати?

Дэвид: верно. Учащённое сердцебиение, проливной пот, дрожь, бессонница, внезапное пробуждение ночью с сильно бьющимся сердцем...и вообще никаких причин! Даже никакой мысли, которая могла бы привести к такому. Например, я подумал бы, что мне надо идти на сцену, и тут сердце началось бы биться. Нет, совершенно напротив. Без какой-то определённой мысли всё это  начиналось и не поддавалось контролю.

Маркус: конкретный страх перед чем-то?

Дэвид: без понятия. У меня не было возможности для глубокого анализа, потому что всё это, слава богу, прекратилось. Возможно, я многие вещи принимал слишком близко к сердцу, старался всё в своей жизни контролировать (мама: "да"), хотел всё сделать идеально,  и в какой-то момент это меня изнурило (отразилось отрицательно на здоровье, обессилело), лишило меня лёгкости.

Маркус: вообще-то это свойственно некоторым успешным людям - страх потери контроля.

Дэвид: да, так оно и есть...это тяжело...

Дав: так как он такой перфекционист - то это ещё хуже

Маркус: тонкая грань...

Далее опять разговор с Моникой. Затем снова очередь Дэвида.

Маркус: чему научили тебя твои родители?

Дэвид: очень-очень многому. Оглядываясь назад, могу сказать, что я очень многому научился у своих родителей. Думаю, сейчас можно судить об этом объективно.

Маркус: кто принял решение о том, что ты будешь скрипачом?

Дэвид: думаю, что в последней инстанции - никто. В 20-21 год я всё взял сам в свои руки и хотел этого.

Маркус: а до этого?

Дэвид: до этого - мой отец, конечно же, распознал талант, очень-очень рано. Просматривая свои старые видео, скажу, что признаю его правоту - там присутствовало действительно нечто особенное.  Я даже сам впечатлён тем, как у меня могло так хорошо получаться в таком юном возрасте. И он, конечно же, стал это развивать (поощрять, поддерживать) - иногда немного мудрее, иногда нет, но он это развивал. 

Маркус: а иногда и с...

Дэвид: дааа, иногда использовался и смычок - а это довольно тяжёлое дерево, бразильский бук - по голове (говорит всё это с юмором, с улыбкой)...аммм...даа...задним числом надо сказать, что это не то воспитание, которое приветствуется в сегодняшней Германии, но из этого кое-что получилось .Так что...

Маркус: имеешь в виду, что это ещё никому не повредило? (смеются)

Дэвид: да, мне это не повредило (трогает затылок, все смеются)

Маркус: есть ещё старший брат

Дав: да, Александр

Маркус: он же тоже начал с игры на скрипке?

Дав: правильно.

Маркус: По принуждению, потому что он был старшим, была его  очередь? У нас тут есть хорошее фото (маленькие братья Боргартц музицируют. Алекс за роялем).   Вы понимали тогда, какой талант таился (дремал) в Вашем втором сыне?

Дав: (немного задумалась)ммм...да...

Дэвид: любопытно!

Дав: ...думаю, да. Мой муж распознал это раньше, потому что он очень много общается с музыкантами, и к тому же он и сам играл на скрипке. Но в каждой инстанции, куда бы мы ни ходили - к учителям, высококвалифицированным учителям -   все они это подтверждали. Говорили: "Боже, это нечто невероятное!" И наши мысли о том, что у нас очень одарённый ребёнок, получали своё подтверждение. И это нужно поддерживать.

Маркус: звучало определение "вундеркинд"?

Дав: да, это было чудо (Wunder - чудо...прим.пер.)! (гладит сыночка по руке, все аплодируют).

Дэвид: я больше вспоминаю о работе, чем о чуде, но раз уж ты так формулируешь, то...(смеются)

Дав: да, да, да! Стоит только посмотреть на него маленького, его видео, и это видно.

Маркус: решающий вопрос, очень интересный момент в воспитании: вы говорили ему тогда об этом? Ты (к Дэвиду) знал тогда, что ты особенный?

Дэвид: да, мне это говорили

Дав: да, да...

Дэвид: с одной стороны - было много комплиментов, от тебя (к маме), от моего отца. С другой стороны - мой отец был очень строгим, вернее, и есть строгий человек в вопросах воспитания. А особенно - что касалось занятий. Думаю, он под этим бы подписался, если бы сидел здесь.

Дав: да, подписался бы

Дэвид: он уделял очень много внимания тому, чтобы я работал хорошо и много, и чтобы были хорошие результаты. Соответственно, он снимал концерты, после концертов прослушивал ещё раз записи. 

Маркус: да, но как долго ребёнок может такое терпеть? Ведь очень быстро наступает такой момент, когда ты говоришь: "Слушай, сначала я пойду поиграю  в футбол, а потом уже поговорим о скрипке"?

Дэвид: очень трудно. Потому что в нашей семье сложилось так, что отец - глава семьи, и всё, что он скажет, было законом.

Маркус: вожак? (дословно - "серебряная спина" - так называют вожака стаи горилл, по немного седоватому оттенку шерсти на его спине...прим.пер.)

Дэвид: даааа, в любом случае (смеются). И у тебя не особо получается противиться ему. Конечно же, стараешься приводить какие-то аргументы, позволяющие сделать шаг вправо, шаг влево, но он был очень упорным (настойчивым, упёртым), вернее, и сегодня тоже упорный. С одной стороны - это было непросто для молодого человека, а с другой стороны - это его упорство сподвигло меня к этому труду (мама: "да"). Без этого труда я не смог бы делать то, что делаю сегодня.

Дав: дисциплина важна, важна с самого начала.

Дэвид: ты это знаешь, потому что была балериной

Дав: да, да...да...очень важно, с самого начала, когда замечаешь, что твой ребёнок...можно сказать - честолюбивые родители или без разницы, как там ещё говорят...будь то в области лёгкой атлетики, игры на фортепиано или скрипке - всё начинается с малого возраста. Как и в балете.

Маркус: я как раз узнаЮ, что, по большому счёту, ты был зажат между двух тисков.

Дэвид: ещё был брат, так что - с трёх сторон (смеются)

Дав: позже ещё и твоя сестра..(дальше не расслышала из-за аплодисментов)

Маркус: вопрос в том, подчинился ли ты в какой-то момент?

Дэвид: у меня было мало альтернатив. Конечно же, я часто не подчинялся и  потом нёс последствия...

Маркус: и какие последствия?

Дэвид: семейная ссора.

Маркус: домашний арест?

Дэвид: домашний арест? Пффф... я и так никуда не ходил

Маркус: связывание ног? (смеются)

Дав: нееет!

Дэвид: нет (смеётся)

Дэвид: у меня было не так много возможностей (куда-то выходить), мы жили  в сельской местности, и вокруг нас там мало чего было, и учитывая тот факт, что я официально был освобождён от школы, то у меня не было такого круга друзей, где можно было бы кому-то позвонить и сказать: "Слушай, я зайду к тебе, у меня тут семейные дела плохи".

Маркус: что значит "был официально освобождён от школы"?

Дэвид: у меня были официальные частные уроки, в возрасте от...скажи ты, ты лучше знаешь (к маме)...от 13 до 17?

Дав: нет, с шестого класса до выпускного.

Дэвид: учителя приходили ко мне домой, поэтому у меня и не было одноклассников.

Дав: дома была своего рода школа - разные учителя, по разным предметам, это была совместная работа с гимназией. Но всё началось с того, что ты поехал в Любек, и у нас стоял выбор - либо один из родителей тоже едет в Любек и там живёт, потому что он был там юным студентом, в возрасте восьми лет, как-то надо было разделить семью, у нас же ещё двое детей...либо мы забираем его из школы и делаем всё дома. Так и родилось такое решение. 

Маркус: конкретизируем - мы говорим о ребёнке, который по восемь часов в день занимался на скрипке

Дэвид: иногда это было очень-очень много. Не знаю, продолжалось ли это восемь часов, но это было очень-очень долго...очень-очень долго...

Дав: ах, я не смотрела на часы. Всё было распределено. Так как школьные занятия проводились дома, то ранним утром он занимался (на скрипке) перед школьными уроками, потом в обеденное время снова занимался, потом послеобеденный сон, потом снова вечером занятия (на скрипке).

Дэвид: но справедливости ради надо сказать, что так было у всех. Я не единственный, кто делал больше всех - как раз в то время я занимался у Захара Брона - они все занимались помногу. Я даже, наверное, был скорее посредственным, по количеству часов.

Дав: но в легкой атлетике, например, так же. Или в плавании. Они же живут в бассейне! Более или менее.

Маркус: вы, как родители, осознавали, что в вашем доме живёт неотшлифованный (необработанный) бриллиант (алмаз)?

(Дэвид развернулся к маме, с большим интересом ожидая ответа. Все смеются)

Дав: да, у нас был неотшлифованный бриллиант (студия заходится от смеха)

Дэвид: я задаю себе этот вопрос уже много лет, но вот он теперь спросил!

Маркус: хороший вопрос, да?

Дэвид: естественно! Очень интересно услышать сейчас объективное мнение, потому что такие вот разговоры как-то ты не ведёшь с родителями, так что - (снова поворачивается к маме, наклоняется ещё ближе) ты вообще это осознавала? (смеются) Как ты вообще ко мне относишься? (смеются)

Маркус: у нас тут почти всё возможно

Дэвид: да-да, спасибо, немного  терапии.

Маркус: я потом тебе объясню, каким было твоё детство (смеются, аплодисменты) Как ты называл своих родителей? Stage Parents?

Дэвид: да, но это не в негативном смысле. Они реально всегда были рядом, постоянно обо мне заботились, это было их приоритетом. Я даже сказал бы, что через ту работу, которую делали и мои родители тоже, я значил  для своего отца больше, чем его основная работа. Я был, действительно, центром семьи.

Маркус: понимает ли ребёнок, подросток, эту расхожую фразу родителей: "Тебе же лучше, мальчик!"?...

Дэвид: этого никогда  не поймёшь..

Маркус: ...а потом, когда тебе сделают больно, то говорят: "Послушай, мне ещё больнее, чем тебе"? (смеются, Дэвид жмурится, вроде как соглашаясь с этими словами, потому что ему это знакомо)

Дэвид: это...ааххх...так трудно (ответить)...задним числом...эти ситуации...ты можешь уже как-то соотнести всё это и видишь в этом что-то позитивное, а когда ты видишь это позитивное, и если ты весёлый (радостный) человек, коим я и являюсь, и который любит жизнь, то...

Дав: ...от кого-то он это унаследовал

Дэвид: ..то видишь взаимосвязь. Но в ТОТ момент это было очень неприятно (интонационно было произнесено очень глубоким голосом, но с улыбкой)..это, конечно же, преуменьшение века, но это было очень-очень неприятно (смеются)

Маркус (к Дав): и он никогда не бунтовал?

Дэвид: О! Тысячу раз!

Дав: да, конечно. Но я должна кое-что добавить. Мы были молодые, мы очень интересовались музыкой, мы точно так же поддерживали и брата с сестрой Дэвида -  и в те направления, которые у них получались лучше всего, инвестировали время и деньги. У нас было очень много энергии. Я и мой муж - у нас было много сил, много идей...

Дэвид: ..как хороших, так и плохих, добавлю к этому (смеются)

Дав: а когда мы хотели его забрать из школы, все мне говорили: "Нет! В Германии посещение школы - это обязанность! Вам никогда не удастся это провернуть, фрау Бонгартц!"

Маркус: единственные, кому это удалось, были Kelly Familie

Дав: да, "вам это не удастся!" И я постепенно дошла до Дюссельдорфа и добилась его освобождения от школы, абсолютно официально.

Дэвид: но я должен сделать тебе комплимент. У моей мамы такой характер, что если ей кто-то говорит "нет", то она газует вдвойне (мама улыбается).Мне это тоже присуще, в какой-то степени. Если мне кто-то говорит: " У тебя не получится, ты не сможешь" и т.д., то во мне, наоборот, просыпается стимул (мотивация) к действиям, пока не достигну своего. Чтобы потом сказать: "Ха! Пфффф!"

Дав: твердолобый

Дэвид: да, упрямый

Дав: да, мы все такие. Упрямые...в нашей семье - все твердолобые. И твои брат с сестрой тоже. Должна сказать, что всё это - дисциплина, упрямство -всё это должно присутствовать, страстное увлечение - всё это является частью твоего становления.

Маркус: и своё упрямство ты проявил, насколько я понял, в тот поворотный момент в твоей жизни, когда ты решил уехать в Нью-Йорк.

Дэвид: да. Я всегда был упрямым, так же и со своим отцом. Мы постоянно ругались (дословно - рвали волосы друг на друге...прим.пер.), почти каждый день...

Маркус: ...но твои волосы на месте ещё (смеются)

Дэвид: ...потому что я был таким же упрямым, как и он. В итоге, в какой-то момент мне стало ясно, что я должен это прекратить, так же и ради отца. Потому что мы до такой степени были близки друг к другу - постоянно вместе в разъездах, он всегда ездил со мной на гастроли... и настал такой момент, как для меня, так и для него, чтобы сказать:  "Теперь Я должен стать взрослым (в смысле - из них двоих...прим.пер.), закончить всё это и сказать, что теперь я сам хочу выяснить, чем я хочу заниматься. И я хочу это сделать СЕЙЧАС, не через 2-3 года, когда уже будет поздно".

Дав: но мне кажется, что такое встречается среди многих молодых людей. Я тоже приехала в Германию в 18 лет, чтобы танцевать здесь. Просто хочется уехать от родителей. И это необходимо делать, необходимо становиться самостоятельным.

Маркус: но Вы сократили ему карманные деньги там в Нью-Йорке, правда же?

Дав: (строит смешную гримасу, вроде как: "ну как бы не совсем так")

Дэвид: нет. Моя мама, скажу честно (гладит мамулю по спине), втайне от отца, за его спиной, всегда давала мне деньги (мама смущается от того, что сынок сдал её, все смеются)

Маркус: понимаю...

Дэвид: очень мне помогла финансово

Дав: должна ещё кое-что сказать...

Дэвид: НЕ официально... ах, мы тут все свои (смеются)

Дав: папа Дэвида не любит летать. Зато он всегда посылал меня в НЙ. Чтобы посмотреть, всё ли там с ним в порядке. Итак, я видела - с ним всё в порядке и, конечно же, давала немножко денег.

Маркус: да, но так и должно быть (Дав и Дэвид: "да!") Но ты ведь брался за любую работу в НЙ?

Дэвид: да, я сменил много рабочих мест, это было очень трудное время, но и очень хорошее (студенческое время). И для меня эта учёба была важна. Это было одним из  самых лучших решений в моей жизни - сказать себе, что я буду учиться, что я не только талантливый скрипач, но и что я хочу быть и хорошим музыкантом. И это было предметом моего интереса, и я
знал, что если я не сделаю этого в ЭТОМ возрасте, то не сделаю никогда.  И тогда всё бы ограничилось только талантом, и мне было бы очень жаль.

Дав: но я должна сказать, я и твой папа, мы оба это поняли - это было правильно. Он (Дэвид) всё сделал правильно...

Дэвид: да-да, спустя 3-4 года (смеются)

Дав: да, уже после, да! Он всё сделал правильно.

Маркус: Дэвид, вышел твой новый альбом, для которого ты очень много написал сам, называется "Explosive". И в конце передачи мы ещё услышим, как ты играешь, на этой скрипке, которая...сколько она теперь стоит?

Дэвид: она стареет вместе со мной, соответственно...(смеются). Некоторые думают, что чем старше инструмент, тем он меньше стоит. Но с этим инструментом всё наоборот. Теперь она стоит около шести миллионов евро, так что...

Маркус: эта скрипка?

Дэвид: даааа

Маркус: то есть, небольшое ограбление...нет, ни в коем случае, мы же тут все цивилизованные люди (смеются)...сколько ей лет?

Дэвид: сейчас посмотрим внутрь - 1716 года ( все: "ВАУ!")

Маркус: с ума сойти! С ума сойти! Здорово! У меня нет слов! Такой цифры я не ожидал, честно говоря. Меня это потрясло.

Дэвид: я всегда боюсь, когда распаковываю свою скрипку, поэтому был так осторожен...

Маркус: а, теперь я понимаю (видимо, там была какая-то ситуация за кулисами, о которой знают только участники программы...прим.пер.). Как с сырым яйцом.

Маркус: на этом месте хочу спросить у Tamme Hanken, сколько стоила самая дорогая лошадь, которую Вы лечили?

Тамме: она принадлежала картелю, дело было в США, и она была оценена тогда в пол-миллиарда долларов.

Маркус: пол-миллиарда??? Пятьсот миллионов долларов? (к Дэвиду) забудь свою скрипку!

Дэвид: (делает движение, как бы выкидывая скрипку за  спину, студия зашлась в смехе)

Маркус: жесть!

Дэвид: и всё, у тебя пропал интерес (к скрипке)...(смеются)

Далее разговор с супругами Ханкен. Рассказывают о случаях из жизни лошадиного доктора)))...

В самом конце программы Дэвид исполняет отрывок из "Adventure Island"