..заставка DEUTSCHLAND – deine Künstler...

...репетиция. Играют «Asturias“...

Дэвид Гэрретт — странствующий между музыкальными мирами, которые кажутся абсолютно несовместимыми.  Он любит Бетховена так же, как и «Металлику», ломая тем самым классические стереотипы (условности).

Дэвид: В первую очередь я не стал бы говорить о себе, как о «бунтаре». Конечно, с одной стороны я делаю нечто необычное (тем более имея классическое происхождение), а с другой стороны — я очень сильно представляю музыкальные традиции. И это не назовёшь «бунтарством» ...по крайней мере я так думаю...

..играет Пятую симфонию...

Он переходит все музыкальные границы. Объединяет классические композиции со звучанием рока.  Много призов «Эхо» и «Платиновых дисков» он уже заработал. В этом году его ждёт особенное испытание.  Он гастролирует с концертом Бетховена ре-мажор. Совсем без пиротехники и электронных усилителей.

Дэвид: Мы живём в замечательно время, когда музыкой можно достичь сердца многих людей. Раньше такого не было, чтобы миллионы людей.....особенно классическая музыка....и у меня есть теперь эта фантастическая возможность, представить эту музыку широкой публике. 

...играет Бетховена...

С русским филармоническим оркестром Дэвид репетирует чисто класссический репертуар. Под руководством Владимира Спивакова.

В.Спиваков: мне было немного страшно перед этим туром. Из-за разговоров. Ко мне приходили люди и говорили :»Опасайся Дэвида! Он играл с металл — бэндами! С рок- и поп-группами!» и т.д. Знаете, для классического музыканта это совершенно чужой мир. Почти что «грязный» мир. И мы не хотим иметь ничего общего с этим миром. 

Martin Engstroem,  руководитель Вербирского фестиваля в Швейцарии (Verbier Festival, Schweiz) наблюдает за музыкальным развитием Дэвида с 1994-го года.

Мартин: Для организатора концерта отрадно видеть, как молодые люди, его поклонники, текут рекой на его классические концерты. Именно это нам и нужно, так как в последнее время у нас (организаторов классичеких концертов) очень мало публики. Нам нужна новая публика. И в этом плане Дэвид нам очень помогает. Чем он успешнее, тем лучше и для нас.

...идут к автобусу...

Параллельно с репетициями классических концертов проходит кроссовер-тур Дэвида. Сын немецкого юриста и американской прима-балерины взял себе девичью фамилию матери. Вместе со своим бэндом они сейчас гастролируют по Америке. Уже несколько недель этот  автобус — его единственное место уединения.  Жизнь в стеснённых условиях.

Дэвид: За 25-26 прошедших дней мы провели 21 шоу, а Америка - если кто уже тут был — это довольно большой континент.  Поэтому да, очень-очень часто приходится ездить автобусом. Редко выглядываем из окна, потому что всё время заняты. Или занимаемся, или что-то пишем, интернет, ещё что-нибудь, что тебя каким-то образом связывает с внешним миром и....не так часто выглядываешь в окно. Только если когда прибываешь в город...у нас такая традиция — перед Чикаго или Нью-Йорком — открываются все окна, ну типа :»О да, сегодня вечером мы тут играем!»

На протяжении пяти лет он непрерывно гастролирует по всему земному шару, с разными музыкальными программами.  Свыше 300 дней в году он в дороге.

Дэвид: Конечно же иногда это очень утомительно — выступать, несмотря на твоё физическое или эмоциональное состояние - «The show must go!» Но тут я не один такой. Не надо никогда себя жалеть. Я нахожусь в данный момент в фантастической ситуации, и именно это всегда должно быть на переднем плане, в чём я себя каждое утро убеждаю.

12 000 поклонников хотят сегодня вечером получить идеальное шоу.

...играют «Кашмир», репетиция...

Дэвид: Делает успех счастливым? - Нет. Делает некоторые вещи проще? - Да. Но жизнь — это всегда поиски баланса. И вещи, которые с одного конца кажутся проще — с другого конца становятся в конечном итоге труднее. 

Его вторая родина — Нью-Йорк.  Там же живёт и работает адвокатом его старший брат Александр.

...Алекс пришёл в гости к Дэвиду...

Д: привет, Алекс! Как дела?

А: привет! Всё хорошо! А ты как?

Д: ах, немного устал в турне...пицца уже здесь! Ты с чем хочешь? С пеперонни? На вот! Я пойду возьму столовые приборы...

А:...где же тут тарелки...

Д: (отрывая кучу салфеток)..давай сделаем как всегда, наберём много салфеток...

А: так что? У тебя нет тарелок?

Д: Не-а! Я ем прямо из коробки!

А: ….эммм....ууу....ээээ...

Д: (довольный такой) Да!

Музыкальный родительский дом очень рано сформировал обоих братьев. Уже в 1988-м году Дэвид и Алекс выступают вместе на телевидении.

..музицируют (с потрясающе серьёзными минами) два маленьких Бонгартца...

Алекс: Уже ребёнком я понимал, что в моём брате заложено невероятное рвение. Это было что-то особенное. Я тоже довольно рано начал заниматься музыкой, но у меня не было той энергии, того драйва, чтобы вкладывать столько своего времени в это.   А у него это было.

..играет концерт Моцарта...

Не только рвение формирет игру Дэвида. Благодаря своему большому музыкальному таланту он становится так называемым вундеркиндом.

Дэвид: Будучи ребёнком, ты не желаешь понимать, что это  невероятно сложная работа - а мои родители с самого начала дали мне понять, что это — профессия, или даже моё призвание.  Послушайте! Мне всего 8 лет! Какая профессия? Какое призвание? Но эти слова :»Мальчик, ты несёшь ответственность. Ты должен за собой следить, это большой дар, который ты имеешь»...хоть ты это и слышишь, но с другой стороны думаешь: «Господи, оно мне надо, нести на себе эту тяжесть?»

Его способности признают  не только его родители : Менухин, Аббадо, Мета — видят в Дэвиде один из самых больших талантов своего времени.

Мета: Он играет, как солист. Его невозможно удержать. Таких встретишь нечасто. И в этом есть что-то мистическое.

Martin Engstroem: Великие дирижёры повидали много солистов на своём веку. Но Дэвид «попал точно в нерв», в ощущение....и публика это чувствует...

Дэвид: В определённой степени это было вызовом - делать то, что в моём возрасте было, скорее, необычным. Особенно при выборе произведений — это были вещи намного труднее, чем я на тот момент мог бы сыграть.

Его творческое развитие существенно сфомировалось под влиянием одного из самых важных классических музыкантов — Иды Гендель. С 1992-го года она сопровождает и поддерживает его музыкальную карьеру. Она посетила Дэвида в Майами, на саундчеке его рок-шоу.

...настраивает скрипочку, Ида наблюдает...

Воспоминания о первой встрече:

Ида: Я спросила его: Что ты хочешь сыграть?» А он мне :А что Вы хотите услышать? Сонату Бетховена? Сонату Брамса? Или скрипичный концерт Чайковского?» И это в его 11 лет! Я  тогда подумала: « Да он блефует! Посмотрим, как он выкрутится на Чайковском!» Но уже в начале первой части концерта мы потеряли дар речи.  Его звучание и его подход были до того зрелыми, что никто не мог поверить, что он ещё ребёнок.

...играет Иде...

Д: И? Что ты думаешь?

И: Я бы сыграла это по-другому, по- своему. Дай мне попробовать. Но для начала я сниму кольцо,  я не хочу поцарапать твою скрипку.

...Ида играет начало концерта Бетховена...

Ида: Откуда  у него талант? Спросите у Господа. Я верю в то, что это что-то мистическое. У тебя это  есть, или у тебя этого нет.  Таланту невозможно научиться.

...рассматривают фотографии..

Дэвид: Было прекрасное время. Это как раз когда я впервые серьёзно начал рассуждать о музыке.

Ида: Вечером он мне играл. Это было шесть, семь, восемь часов вечера.  Я уже говорю: «Всё! Хватит!»  Но он просто очень любил музицировать. Так любил, что мог бы играть всю ночь напролёт. 

Страсть к рок-музыке, преданность классике. С французским пианистом Жульеном Квенто репетирует Дэвид  для предстоящего концерта камерной музыки Вербирского фестиваля.

Д: Давай начнём с Прелюдии...

Ж: окей

Д: ...чтобы разогреться. Потом пройдёмся по всему Крайслеру...

Ж:..так, значит эти три...

Д: Я люблю твою библиотеку...

Ж: ..спасибо!...

Д: ...мне бы быть таким организованным...может как-нибудь при случае...

Ж:...ты знаешь, это у меня  совсем новое...раньше было не совсем ...

Д: ..нет,  у тебя всегда так было!

Ж: ..да? Ну ладно...так, теперь...

...играют Прелюдию....

Жульен: Если ты в состоянии играть музыку довольно свободным образом, чувствуя себя в каком-то определённом стиле как дома  - это придаёт тебе огромную силу. Обладать такой стилистической свободой — это чрезвычайное преимущество.

...играют Вариации....

Дэвид: (останавливая Жульена) Первая вариация — она немного быстрее, чем сама тема...

...сидят за столом...

Дэвид: Никогда нельзя бояться пробовать что-то новое, или реагировать, если кто-то делает что-то вдруг по-другому. Это мне в нём нравится. Потому что иногда случается, на сцене, когда я вдруг начинаю фразировать по-другому —  он не удивляется, не впадает в шок, а идёт вместе со мной...

Жульен:...я делаю то же самое...

Дэвид:...точно! Ты делаешь тогда то же самое, что и я! И это, конечно же, доставляет огромное удовольствие.

После этого — последняя репетиция перед концертом во Флориде.

...играют с Маркусом Арию Баха...

Маркус: У него такая блестящая техника, что его легко можно назвать виртуозом. У него всё звучит легко. Иногда я слышу за сценой, как он занимается уже для следующего классического концерта.

Джефф Липстайн: Наступило время для тяжёлой работы. Мы ещё такие молодые! Успокоиться можно, когда будем старыми. Дэвид работает дейстивтельно очень много. Но это нормально для музыкальной индустрии. Ты должен постоянно полностью тратиться.

Музыкальный бизнес очень рано начал диктовать свои условия в жизни Дэвида. В 13 лет Deutsche Grammophon заключает с ним контракт как с самым молодым исполнителем. С тех пор он становится публичным.

Дэвид: С момента начал игры на скрипке я уже начал и давать концерты. Не было такого, чтобы я сначала пару лет позанимался, для себя — нет, я сразу выступал. Позанимался — на сцену. То есть не было такого, чтобы я сначала поиграл для себя — целью было сразу же поделиться этим с другими. Я был очень стеснительным ребёнком. И эту стеснительность я побеждал музыкой. И посредством музыки пытался общаться, пытался заинтересовать собой людей.

….играет «Танец гномов» Баззини...

Дэвид: Да, я бы сказал, что я замечал свою необычность. Другие дети были нормальнее меня.  Я часто желал, чтобы....именнно потому, что у меня был брат, у которого были друзья, которому можно было поехать с классом в путешествие, который так же с классом мог поехать кататься на лыжах на каникулах — это всё были вещи, которые мне делать было нельзя. Потому что родители боялись, что я сломаю себе руки или....не знаю что ещё натворю с собой...

...доигрывает Танец....

За успех надо расплачиваться. Дэвид постоянно гастролирует. От выступления к выступлению. Один или со своей группой.

...эсэмэсит, лёжа на кровати...

Дэвид: Как классический солист ты очень часто ездишь в одиночестве...

...встаёт с кровати и говорит: «Пойду посмотрю готов ли кофе...»

Дэвид:...но прекрасно то, что остальное время ты гастролируешь вместе с друзьями, и это очень очень классное общество, очень добрые друзья в моём бэнде...и ездить вместе с ними во время турне — это очень большая разница...

Уже три года бэнд из пяти музыкантов является его музыкальной семьёй.

Дэвид: Иметь бэнд, который тебя поддерживает, но так же и иногда отходит на задний план -...они все великолепные музыканты, но они так же знают, что...да, вот они, они здесь, и я их всех очень ценю, но - в конечном итоге МОЁ имя стоит на плакате, и именно мне апплодируют...

….Кашмир....

Дэвид: Я нахожу это иногда великолепным, что люди не хотят выпячиваться, что им этого не надо. Я не такой. Я хочу стоять на переднем плане. Но не потому, что я это ОБЯЗАН делать,  а потому, что Я несу всю ответственность.

Большую ответственность несёт Дэвид и за свою Страдивари 1716-го года. Его скрипка — музыкальная спутница жизни высокой ценности. В Нью-Йорке он охотно общается со специалистом по скрипкам, Эммануэлем.

Э: Это - твоя Амати!

Д: Она феноменальна! С ума сойти! Она напоминает мне Руджери (?)...очень трудно найти подходящую скрипку. У моих героев — виртуозов Крайслера, Яши Хейфеца - был такой почти металлический, такой яркий, непосредственный звук. Именно это я и ищу в хороших скрипках. У многих «дель Жезу» это есть, но у многих «Страдивари» — нет. Думаю, что если найти такое сочетание в «Страдивари»— силу и мощь звука вместе с присущей Страдивари теплотой звука — это будет идеальный инструмент. 

У Вас есть такой инструмент? (вопрос адресован Дэвиду)

Эмануэль: (пока Дэвид раздумывает) Да! Да! (Дэвид, свосем смутившись, смешно крутит плечиками)...24:13 -  24:17

Дэвид: Мне в моей жизни невероятно повезло. С учителями, с новыми людьми, с решениями, которые я принимал на чисто интуитивном уровне. И вот — эта скрипка. Я просто влюбился в этот инструмент. После первых же трёх звуков я понял — это то, что я искал всю свою жизнь.

Эммануэль: Это намного больше, чем влюблённость в женщину. Это определяет его как творческого человека. Это дело жизни и смерти.

Дэвид: (сыграв отрывочек) Такой инструмент как будто сам играет! (смеются)...

...едут, смотрит в окно автобуса...

Дэвид: Сейчас у нас американский тур, после этого — промо по Европе. Потом 13-го едем в Заарбрюкен, Берлин, Кёльн — это действительно всё подряд...потом назад в Англию, сразу же на следующее утро — запись на BBC Breakfast...я люблю эту передачу, потому что мне надо будет встать в 3 часа утра)))...  потом радио-промо с моим другом...потом в Скандинавию...это опять же ж всё день за днём...Я мог бы сказать «нет», никто не заставляет меня делать так много. Но я думаю, это внутреннее честолюбие, которое всегда у меня было. Сейчас настало такое время, когда я могу делать так много, насколько это возможно. Потом когда-нибудь настанет время сказать себе «Делай поменьше»! А может быть и нет!

...играет «Пиратов»...

в четыре года Дэвид начинает играть на скрипке. Родители поддерживают его необычные способности.  Каждодневные многочасовые занятия определяют его детские годы.

Дэвид: Обращаясь в прошлое, могу сказать, что мне хотелось завоевать внимание своих родителей по той причине, что ВПЕРВЫЕ я обратил на себя их внимание именно посредством музыки. Это был тот доступ к моим родителям , а особенно к моему отцу - чтобы он действительно заметил, что я вообще есть.  Потому что в основном было всегда по-другому.  А через музыку я смог построить отношения со своим отцом.

Отец был его первым учителем. Трудная ситуация.

Дэвид: Было очень, очень, очень трудно. С одной стороны он — авторитет, учитель, а с другой стороны — для него тоже было трудно к концу дня снять с себя эти обязанности и быть просто отцом. Это не было его сильной стороной — сказать, что занятия окончено...эмоционально он постоянно находился в «деле»...я очень сожалел об этом...

Алекс: Очень трудно отделаться от клише, что родители проявляют давление, что менеджеры, концертные агенства, окружение, те же родители тебя «проталкивают»...но многие при этом забывают, что если к концу дня у тебя есть успехи, ты смог чего-то достичь -  то не может такого быть, чтобы это произошло только  в результате давления со стороны. Потому что если ты не обладаешь своей собственной динамикой, собственной инициативой — тогда ты просто сдаёшься.   

Дэвид: Творческий человек не имеет права жить своими прошлыми заслугами. Никого не интересует, как ты играл вчера. Важен СЕГОДНЯШНИЙ день. И если ты сегодня играешь плохо, то абсолютно всё равно, что до этого ты 500 раз играл грандиозно. Тогда сегодняшний день превращается  в мусор, можно выкинуть.

...играет концерт Бетховена...

Требование играть на высочйшем уровне распространяется и на скрипичный концерт Бетховена. Некогда доброжелательные критики сомневаются сегодня в том, что музыкальное качество Дэвида Гэрретта сегодняшнего хотя бы приблизительно соответствует качеству в его детские годы. Не мешает ли ему имидж рок-музыканта при исполнении классики.

Спиваков: Он с самого начал всё начал делать правильно. Перед нашим совместным туром он приехал ко мне в Москву и сыграл мне. Это доказывает его серьёзность как творческого человека. Концерт Бетховена — это одно из самых труднейших произведений.

30:00 перевод с английского плиз!!!!!!!!

...отрывочек репетиции...все скрипачи склонны видеть в своей скрипке балалайку?))))...сразу после 30:00 минуты...

Дэвид: Конечно бывают ситуации, когда не всё получается. Когда за сотую долю секунды нужно что-то изменить. И я думаю, что я способен в любой ситуации сконцентрироваться. Ты уже натренирован за те десятки тысяч часов занятий. Так что в тот момент, когда ты поднимаешь скрипку, кладёшь смычок — раз! - и ты должен быть уже сконцентрирован. Этот процесс я не могу сознательно контролировать, это происходит естественным путём.   

«В партитуре (нотах) находится вся правда. Задача исполнителя — соответствовать замыслу  композитора» - так говорит Гэрретт.

...Лена стучится в дверь...

Младшая сестра Дэвида Елена тоже музыкант. Она знает о том давлении, которое испытывает Дэвид, знает  о сложностях классических концертов.

Д: иди сюда! Всё хорошо?

Е: да! Это было прекрасно!

Д: Спасибо большое! Ну как тут в Гамбурге?

Е: Хорошо!

Д: Я до сих пор не видел твою новую квартиру..

Е: Тебе не стыдно?

Д: Она тут поблизости или далеко?

Е: Нет. Она не здесь, она на другой стороне Альстера (озеро в Гамбурге)

Елена: Он никогда не выйдет на сцену играть классическое произведение без стопроцентной подготовки. Как в плане интерперетации, так и в плане техники.

Голос: Но давление исходит от него самого?

Елена: Да, я думаю, что это он сам. Раньше, лет десять назад,  это был отец, потому что он его учил, но со временем стал он сам.

В подростковом возрасте давление на него растёт. Гэрретт чувствует себя ведомым. Ведёт жизнь вне своего поколения. Должен снова и снова оправдывать чьи-то ожидания и следовать своим обязанностям.

Дэвид: Я понмю разговор с фирмой Deutsche Grammophon. Мама и папа сидели тоже рядом . Мне было где-то 13-14 лет. Вдруг я слышу, как мой отец говорит, что хочет записать со мной все 24 Каприса Паганини. На что я подумал: «Хм, на данный момент я знаю только два». Конечно я не сказал это вслух, только подумал, но не высказал. И тогдашний шеф «Граммофона» спрашивает :»Вы все их знаете?» И мой отец отвечает :»Ну конечно!» Я подумал:»Хм (долгая пауза).............два-три месяца на все каприсы? В моём возрасте? Без учителя?» И то давление, которое моё отец тогда осуществлял, чтобы достичь высокого уровня - …..это меня очень расстроило...

Дэвид занимается до изнеможения. Записи 1997 года создавались под большим физическим напряжением.

Дэвид: именно при разучивании Каприсов Паганини нужен кто-то, кто может поделиться с тобой свим опытом. Это как в математике, когда ты знаешь ответ, но не знаешь, КАКИМ образом ты получил его. И разобраться САМОМУ, какими путями ты к этому пришёл — в свои 14-15 лет — это было не совсем правильным образом действий. Всё это могло бы быть проще. Но я-то этого не знал.

Каприсы Паганини становятся переломным моментом в жизни Дэвида. Он больше не хочет идти предписанным путём. После окончания школы он уезжает в Нью-Йорк, вопреки воле своих родителей и муз.компании, чтобы найти себя.

Мартин: Когда ты уже побывал на вершине ( а он побывал там — к тому времени он уже играл с такими великими музыкантами как Клаудио Аббадо и Зубин Мета, со множеством больших оркестров) — то ты уже находишь вкус в своём успехе. После этого невероятно  трудно  сделать новый «срез» и начать заново работать над собой.

Дэвид: Я больше не чувствовал себя комфортно на сцене, в музыке вообще...так что я отвернулся не от того, что мне приносило удовольствие,  напротив — я искал пути выхода из всего этого. Этот крайний шаг — уход из дома, при чём на достаточно далёкое расстояние — стал последней соломинкой, за которую я хотел ухватиться, чтобы наконец-то иметь возможность делать то, что я люблю...  а так же — новый старт для того, чтобы делать это так, как я этого хочу.

…..Smells like teen spirit...

Любовь к музыке не исчезла. Новая жизнь привела его в знаменитую Джульярдскую школу в Нью-Йорке. Начинается напряжённая учёба. Уроки композиции с Eric Evazen стали фундаментом для его сегодняшних аранжировок.

Эрик: Его аранжировки мне очень нравятся! Они ритмичные, неимоверно  живые, очень захватывающие и доказывают его чрезвычайную  виртуозность.  Они очень современны, полны энергии и размаха. Тем самым он нравится намного бОльшей публике, не предавая при этом своё настоящее, классическое мастерство. И даёт возможность широкой юной публике «запасть» на его музыку.

Не всем нравится сочетание серьёзной и развлекательной музыки. Превышение границ в музыке Для устоявшегося мира классики (особенно в Германии) превышение границ в музыке — подозрительно. В Америке это не играет никакой роли.

Ида: Каждый имеет право делать то, что подсказывает ему его сердце. Если он это любит, то должен это делать. Что в этом плохого? Он вполне может быть чудесным классическим скрипачом, который параллельно знаимается и роком.  Если ему это доставляет удовольствие! Рок- это тоже искусство. Я этого не отрицаю. Если бы у меня был такой талант — то я бы тоже играла рок. Почему нет?

Мартин: Признание классического музыканта как в классическом так и в рок-мире является очень большой редкостью. Мне кажется, Дэвиду очень хотелось бы, чтобы в нём видели классического скрипача, это очень важно для него. Он мог бы, конечно, облегчить себе задачу и давать только рок-концерты, которые не требуют длительных занятий. Я не знаю, сколько он занимается, но могу предположить, что где-то по 3-4-5 часов ежедневно, что не является необходимостью для рок-концертов.

Чтобы идеально играть концерт Бетховена, он часами работает над своей техникой.

Дэвид: Я люблю работать с инструментом. Даже если это просто гаммы. Это своего рода медитация — ты ищешь цвет  для каждой ноты, правильна ли интонация, правильно ли подобран цвет для каждого звука, один раз сыграть гамму так, в другой раз, может быть, с вибрато...(играет гамму пунктирным ритмом)...как лежит смычок в руке, мягко ли, как масло — звучит, наверное, по-дурацки, но — это всё вещи, которые проходят в твоей голове , как чувствуют себя пальцы на инструменте...

И снова работа с инструментом определяет его день. Теперь он понимает перфекционизм своего отца.

Дэвид: Это факт, что благодаря его амбициям, его давлению я очень рано овладел той игрой, которая позволила мне впоследствии поработать со многими замечательными людьми.  Поступил бы я иначе, чем мой отец? - Стопроцентно. Благодарен ли я ему за то, как ОН это делал? - Безусловно.

День концерта Бетховена. В данный момент Дэвид ещё не знает о том, что Владимир Спиваков заболел и не сможет дирижировать концерт. В последний раз он мысленно проигрывает в голове партитуру. Солист вместе с оркестром должны играть концерт с другим дирижёром — Лоренцо Коладонато.

Дэвид: В тот момент, когда ты начинаешь чувствовать себя на сцене свободно – больше работает сердце,  а не голова. Ты начинаешь наслаждаться моментом и фразировать так, как ты до этого, может, и не делал. Ты прислушиваешься ко всему происходящему вокруг тебя, принимаешь что-то новое, замечаешь какие-то изменения, реагируя на них...у тебя нет времени на раздумывание, какой палец должен играть следующую ноту.

Дэвид Гэрретт хотел бы доказать возможность быть путешественником между разными музыкальными мирами.

Дэвид: В моём окружении есть достаточно людей, которые говорят: «Ты же можешь сделать свою жизнь проще. Ты хорошо зарабатываешь кросс-овером. Зачем ты ещё работаешь так много для классики? Тебе это не нужно. Всё может быть намного проще.» Но — жизнь не для того, чтобы было легко и просто, а для того, чтобы было всё правильно.

Концерт завершился успехом. И убедил критиков. Музыкальное путешествие виртуоза продолжается.