В ходе своего визита в Литву, Дэвид дал интервью литовскому журналу Zmones. И не узнали бы мы еще долго, о чем они говорили, если бы не Oksana Kosova, которая у себя на странице в ФБ разместила английский перевод. Спасибо ей огромное! С английским у меня лучше, чем с литовским. Поэтому мы все теперь сможем прочитать это удивительное, глубокое, личное, интересное интервью.
_________________________________

Аскет со скрипкой
Asketas su smuiku

https://www.zmones.lt/naujiena/zurnalas … 159-765692
https://www.facebook.com/davidgarrettof … 8194353705

ВНИМАНИЕ! КОПИРОВАНИЕ, ЦИТИРОВАНИЕ И ПЕРЕПОСТ ПЕРЕВОДОВ НА ДРУГИЕ РЕСУРСЫ КАТЕГОРИЧЕСКИ ЗАПРЕЩЕНЫ!

У Дэвида Гарретта (37) на уме одна музыка, а всё остальное всего лишь мелочи отвлекающие от игры. Однако он слишком очарователен, чтобы вот так взять и поверить, что этот длинноволосый парень ведёт аскетический образ жизни и к груди своей прижимает лишь скрипку Страдивари. Хотя, какая разница, как он живёт. Для армии фанатов Гарретта мотивация не нужна. Женщины в него влюбляются с первого взгляда, а мужчины - после первого им же сыгранного произведения.

Сколько концертов ты даешь в год?
Около 60-80. Половина из них – классические, сольные или скрипичные концерты с оркестром, другая половина – кроссоверные шоу с разной музыкой, как раз такое шоу мы сыграем в Вильнюсе.

Когда ты на сцене, создается впечатление, что ты наслаждаешься музыкой и не прикладываешь никаких усилий. Так ли это?
Все, кто знает меня очень хорошо, подтвердят, что я много работаю каждый день. Если у меня выдается несколько свободных минут, я беру скрипку для оттачивания техники, звука. Такие вещи не падают с неба и не даются тебе талантом. На самом деле я думаю, что успеха добивается только тот, кто считает, что ему далеко до совершенства и все время спрашивает себя: «Действительно ли это все, что я могу сделать?» Всегда можно быть еще лучше. Это заставляет меня искать трудности и вызовы каждый день. Самое главное – сомневаться в себе, не позволять себе быть удовлетворенным 99 процентами, а стараться достигнуть 101% и даже больше. Эта небольшая разница в процентах способна круто изменить твою жизнь… Можно наслаждаться своим талантом, пока ты молод: это дает тебе мотивацию продолжать делать то, что начал. Все остальное достигается тяжелым трудом. По крайней мере, для меня – это единственный путь к успеху.

Ты выбираешь чувственную и романтическую музыку потому, что это свойственно тебе от природы или потому что ее предпочитает публика?
Мы все романтики. Поверь мне. Кто-то проявляет свои чувства, кто-то прячет, но мы все ищем красоту и жаждем любви. Я выражаю свои чувства через музыку.

Для женщин ты своего рода наваждение. А для мужчин?
Я бы не использовал это слово для определения моих поклонников. Они очень сильно меня поддерживают, каждый по-своему.  Одни аплодируют, другие следят за мной в соцсетях. Кто-то пишет мне каждый день на протяжении многих лет несмотря на то, что я не ответил никому ни на одно письмо… Я бы не называл это наваждением, потому что в этом слове присутствует негативный оттенок. Я очень благодарен моим фанатам за все виды поддержки. Если бы не они, моя жизнь не была бы сейчас такой, я не понимал бы, что делает меня счастливым.

Тебя называли вундеркиндом, теперь называют звездой. Когда популярность была более приятна или, наоборот, мучительна – в детстве, юношестве или сейчас?
Дело в том, что я не знаю, что такое быть звездой. Я правда не знаю. Люди, которые окружали меня в прошлом, и те, которые рядом со мной сейчас, очень приземленные. Я работаю с одним типом людей. Они не подстраиваются под меня, не относятся ко мне как-то по-особому. Да, я понимаю – я играю на скрипке очень хорошо. Но я не считаю, что я представляю из себя что-то особенное. Для меня важно знать, что я способен делать что-то. Все-таки на первом месте стоит жизнь, а потом уже музыка. Но все, что стоит по ту сторону мира искусства, выглядит очень сложным для меня. 

Несмотря на то, что у тебя очень богатый опыт, остались ли для тебя трудновыполнимые задачи в музыке?
Я сам создаю их себе каждый сезон. Я не из тех, кто избегает трудностей. Например, этот год был непростой для меня, я играл Петра Чайковского. Поэтому на следующий год я решил взять что-то попроще. Но в итоге я остановился на Яне Сибелиусе, а его сочинения считаются самыми сложными. Для меня всегда важно знать свои пределы, насколько далеко я могу зайти. Наверное, поэтому другие музыканты дают один концерт за вечер, я могу дать два-три.

Однажды ты сказал, что тебе нравится все медленное. Тогда как объяснить твой рекорд Гиннесса в категории самый быстрый скрипач?
Неторопливость не имеет ничего общего с музыкой. Конечно, музыка может быть медленной и быстрой. Я говорил о жизни, о том, насколько огромное значение имеет все, что происходит без спешки. Это важно для меня потому, что (и я не жалуюсь!) я все время бегу. Утром у меня 5 минут на душ, 10 – на завтрак. Меня удивляет, что кто-то может стоять часами под душем, одеваться спокойно, полчаса наслаждаться завтраком. И они не слышат в своей голове этот «тик-так, тик-так, 2 минуты, 5 минут». Поэтому нет ничего странного в том, что все медленное кажется таким заманчивым для меня.

Тебе нравится тишина? Она нужна тебе?
Очень. Мне достаточно 5 минут тишины, чтобы отдохнуть. С другой стороны, как можно наслаждаться музыкой, если ты не можешь наслаждаться тишиной?

Что ты обычно делаешь за 15 минут до начала выступления?
Я выпиваю чашку чая, потому что зачастую я нервничаю. Я стараюсь стабилизировать свое дыхание, стараюсь расслабиться. Я проделываю несколько силовых упражнений, чтобы лучше чувствовать свои руки и инструмент на сцене. Это обычные вещи, которые я должен сделать перед выходом на сцену, они успокаивают меня и вселяют уверенность в то, что ничто не сможет меня выбить из колеи и я проведу хорошо время. Для музыканта важно слышать не только себя, но и всех вокруг – людей, выступающих с тобой, и тех, кто слушает. Ведь для чего я работаю так много и так усердно? Чтобы быть более спонтанным на сцене. Я не заучиваю вещь в какой-то одной манере, я учусь играть ее тысячу разными способами. Поэтому все мои концерты разные, я не знаю, что такое рутина. 

Правда? А разве не рутина – путешествовать из гостиницы в гостиницу 300 дней в году?
К сожалению, да. Собирание чемодана, аэропорты, полеты, регистрация, выписка из гостиницы – все это рутина. Все эти вещи, которые ты проделываешь тысячу раз. Но на самом деле, рутина – хорошая штука. Если бы я не путешествовал столько много, может я бы думал: «Боже, опять!» Но сейчас я просто знаю, что это моя жизнь и я не могу ничего изменить.

С тобой случается такое, когда ты просыпаешься в гостиничном номере и пытаешься вспомнить, в каком ты городе и стране?
О, это случается 6 дней в неделю, а то и чаще. Я лежу в кровати, пытаясь вспомнить, где я. Особенно сложно вспомнить после глубокого сна. Без него тоже нельзя, когда ты все время меняешь места, посещая 90-100 городов в год, а, может, и больше. Я всегда сбиваюсь со счета… Хуже некуда, когда я просыпаюсь посреди ночи, чтобы пойти в ванную, и должен хорошо подумать, прежде чем понять, куда идти. Мой менеджер рассказал мне смешную историю, когда он искал ванную спросонок. Он открыл, как ему показалось, правильную дверь, но когда захлопнул ее за собой, то понял, что оказался не в ванной, а в коридоре гостиницы. Естественно, без ключа. Такие вещи происходят, когда ты не понимаешь, где ты. То же самое случается и со мной.

Как начинается и заканчивается твой день?
Всегда одинаково. Утро начинается с того, что мой менеджер стучит ко мне в дверь, а вечер заканчивается тем, что он звонит и желает мне спокойной ночи. Потом я засыпаю.

Ты носишь классический пиджак, солдатские берцы, на твоих пальцах – рокерские кольца. Ты не думаешь, что твой внешний вид соответствует твоей музыке – такой же эклектичной?
Правда? Никогда бы не подумал. Я всегда говорю, что я выбираю одежду, в которой мне комфортно. У меня есть такое право, даже если кому-то это не нравится. Поверь мне, было бы намного проще носить красивый костюм – все двери открывались бы для меня намного легче. Но ты уже знаешь – я люблю трудности. Поэтому все двери я открываю сам.

Ты научился одеваться модно, работая моделью?
Я работал моделью очень короткий промежуток времени и только для того, чтобы оплачивать свою учебу. Это не была работа моей мечты. Когда я ушел из дома в 17 лет, мои родители не поддержали меня, у меня не было своих сбережений, а учеба в музыкальной академии стоила несколько тысяч долларов. Я должен был их откуда-то взять. Я стал моделью, потому что все другое накладывалось по времени на мои занятия, а этой работой я мог заниматься по выходным.

Каким ты видишь себя в более зрелые годы?
Надеюсь, я буду максимально здоров, насколько это возможно, буду в состоянии ходить, говорить, думать. Все остальное не так важно, потому что если ты физически силен и у тебя ясная голова, ты можешь принимать правильные решения, заботиться о своей собственной жизни. Семья? Если я решу, что мне она нужна, окей. Я постараюсь завести ее. Почему бы не попробовать.

Как ты поддерживаешь себя в хорошей форме? Не так легко заниматься собой, постоянно путешествуя.
У меня есть одна хорошая теория – теория стресса. Если уровень испытываемого тобой стресса не меняется годами, ты будешь здоров и силен. Механизмы самозащиты организма позаботятся об этом. Или можно сказать по-другому: если уровень стресса постоянно меняется – ты работаешь, отдыхаешь, потом перенапрягаешься на работе, затем полностью расслабляешься – это намного хуже для организма. Я думаю, эмоциональные или другого рода изменения приносят больший вред, чем постоянно высокий уровень стресса.

Ты всем доволен?
О, да. Наверно, за исключением того, что я хотел бы иметь зрение получше. Тогда бы мне не надо было надевать контактные линзы каждое утро. Мне хотелось бы проснуться однажды утром и отчетливо увидеть мир вокруг. Конечно, иногда такое случается: я открываю глаза и вижу все очень четко. Но потом я понимаю, в чем фокус: я опять забыл снять контактные линзы перед сном. Я очень боюсь операции на глаза. Поэтому, я хотел бы видеть лучше, более ничего.

Что лучше – быть одиноким или иметь женщину и всегда сожалеть о том, что у тебя нет времени на нее?
Мне нравятся вопросы, в которых заключен ответ. Прекрасно, спасибо.

Тогда я спрошу по-другому: кто те люди, для которых у тебя есть время?
98% своего времени я провожу с людьми, с которыми я работаю. На семью – родителей, брата, сестру – остается только 2%. Люди говорят, что дружба между коллегами невозможна. И действительно, есть ситуации, когда ты должен работать с незнакомыми тебе людьми, которые тебе безразличны, или они не совсем приятны. Я понимаю это. Но я настолько долго нахожусь в музыкальном бизнесе, что могу выбирать. Поэтому я выбираю людей, с которыми меня связывает дружба. Для меня они, прежде всего, друзья, а уже потом - деловые партнеры. И если я могу вот так выбирать своих коллег, вам остается мне только позавидовать.

Весь наш разговор – о музыке. Что еще важно для тебя?
Быть хорошим человеком: щедрым, скромным, заботливым, правильным. Я хочу выжать из себя все хорошее, что есть во мне. Тогда я могу идти спать с чистой совестью. Это очень важно для меня, может быть, даже важнее музыки. Тогда, даже после не очень хорошего концерта я смогу крепко заснуть. Но если я начинаю думать, что я сказал что-то плохое, что я мог бы быть более сдержанным и приятным, тогда у меня со сном проблемы. 

Кто тебе ближе – американцы или немцы?
Я не могу ответить на этот вопрос. Мой отец – немец, мама – американка.

Как ты заботишься о своих руках?
Я мою их два-три раза в день. Обрезаю ногти, когда они мешают игре на скрипке. Вы сами видите, ногти на моей правой руке длиннее, чем на левой, потому что ею я играю на струнах.

Ты говоришь это в шутку, но я вполне могу себе представить такую ситуацию: прямо перед концертом ты порезал палец, идет кровь. Что тогда?
Тогда все твои друзья быстренько становятся бизнесменами: с серьезными лицами смотрят на твой окровавленный палец и убеждают тебя, что порез не такой уж серьезный и он никак не повлияет на концерт. Я сам понимаю, что они правы, что я должен идти на сцену: зрители купили билеты, они ждут представления, они потратили свое время на тебя. Должна быть очень серьезная причина, а не просто небольшой порез, для того, чтобы шоу не состоялось. Если бы с моего пальца падали куски мяса, и была бы видна кость, тогда бы у меня было основание сказать: «Послушайте, люди, я сыграю для вас 4 песни. Окей 5. Но извините меня, если я начну себя чувствовать плохо, я пойду искать врача».

Твой герой Паганини был игрок. У тебя есть какие-нибудь пристрастия?
У меня на это нет времени. Честно говоря, моя страсть – все, что связано с музыкальным бизнесом. Я вникаю во все интересное, что с ним связано. Для меня очень важно, как выглядят мои брошюры, постеры, программки, сцена, как на ней установлен свет и какого цвета, как он изменяется во время моей игры. Я хочу, чтобы все было идеально.

Что бы ты назвал пиком своей карьеры?
Очень сложно сказать. Должен признать, что каждый день за последние 10 лет был пиком. Я играл с потрясающими музыкантами в лучших залах, и меня поддерживало столько много людей! Как я могу сказать, что что-то было более важным, а что-то менее? Нет разницы, играю ли я для тысяч или для сотни людей, на стадионе или в маленьком зале: все концерты одинаково значимы. Поэтому пик моей карьеры – это когда я стою на сцене, когда я знаю, что я в хорошей форме, и когда звучит музыка.